Два месяца назад Драму Номер Три возглавил Александр Балыков. Главный режиссер был знаком нашему зрителю по спектаклям прошлого сезона «С училища» и «Ромео и Джульетта», в новом же сезоне – новая работа: спектакль «Весталка» по роману Николая Никонова в инсценировке Николая Коляды.
Про принципы советского театра и современного, привлечение молодежи, подробности новых проектов и грандиозных планах на следующий год пообщались с Александром.
− Саша, привет. Какая у тебя вообще предыстория отношений с каменским театром, ты знал про Драму Номер Три до того, как приехал сюда ставить спектакль?
− С Людмилой Степановной я познакомился, когда учился на 4 курсе. Она приезжала на мой выпускной спектакль «Идиот», на институтский вариант «С училища», на «Рогатку», − вспоминает Александр.
− Мы за вашим курсом давно следили, − добавляет Владимир Скрябин (Владимир Скрябин – PR-менеджер, артист театра драмы - прим. редактора). – Помню, тогда Вячеслав делал какое-то мероприятие, и вы там всем курсом выступали. Кстати, хочу заметить, что у Александра хорошая стартовая позиция. Как у человека, который театром до поры до времени не интересовался, как я себе понимаю, а потом раз и открыл для себя театр. Подход уже более осознанный и беспардонный.
− На занятиях наш мастер Вячеслав Белоусов много рассказывал, какие театры вокруг есть и одним из таких театров была «Драма Номер Три», − продолжает главреж. − В принципе, это всё, что я знал: есть такой театр «Драма Номер Три». Всегда возникал вопрос: почему номер три? Почему не номер два? Не один? После кого они там? Или там три драматических театра? Ничего, в общем, не знал. Людмила Степановна подошла ко мне, когда мы ставили «Ромео и Джульетту», предложила мне должность. Я подумал какое-время и согласился.
− Много лет в театре приглашали режиссеров со стороны, а главного режиссера не было. Как принял коллектив?
− На самом деле, въезд в коллектив до сих пор происходит. Прошло всего два месяца. С кем-то я работал на спектакле «С училища», с кем-то на «Ромео и Джульетте». С некоторыми начал работать только на «Весталке», до этого на сцене ни разу не схватывались. Процесс небыстрый. Может занять и год, полтора, два. Везде по-разному.
− Есть разница между тем, чтобы быть режиссером на месте и приглашенным?
− Разница, конечно же, есть. Но не такая большая. По факту, многие артисты это понимают. Не сказать, что что-то кардинально поменялось. Будто бы поработал с артистами на спектаклях до этого, а потом приехал и артисты такие: «Ну, теперь не то, теперь нам неохота». Нет, такого не было. Были какие-то отдельные моменты, но не категоричные, не плохие. Притирания, так сказать. Это нормально. Все люди. Надо просто найти точки соприкосновения.
− Ты остаешься в «Коляда-театре»? Как артист или как режиссер?
− Да, я все так же работаю. Езжу не так часто. В среднем раз в пять в месяц получается. Остаюсь, как артист. Сейчас я не могу разорваться: ставить спектакли и здесь, и там. Да и, честно говоря, там есть, кому ставить. Коляда только что «Бесприданницу» выпустил, и уже снова готовит две премьеры: «Ночь игуаны» у себя, и «Выстрел» в камерном театре.
− Какие эмоции были от предложения стать главрежем?
− Не хочется говорить общие слова: радость там, восторг. Понятно, каждому понравится, когда такое предлагают. Первые три секунды радостно, а потом тревожность появляется. Это же большущая ответственность. Коллектив 25 артистов, помимо этого много бумажных, постановочных дел. Страшно не было, да и сейчас не страшно. Интересно.
− Есть азарт всё перевернуть, экспериментировать?
− Конечно, этим и занимаемся. Нет, мы не делаем сейчас какой-то суперпостмодернистский театр, где мажемся грязью и плюем друг другу в лицо…
− Грязью то мажемся, − не соглашается Владимир (в спектакле «Весталка» грязь используется, как выразительное средство – прим. редактора).
− Это мы потихонечку к Европе подступаемся, не торопясь, − смеется Александр.
− Будешь привлекать других режиссеров к постановочному процессу?
− Конечно. У меня нет такой политики, что вот я пришел (делает страшный голос), теперь будет всё по-моему, ставим только, как я сказал. У нас есть артисты, которые учатся на режиссеров – Вячеслав Молочков, Дмитрий Зубарев. Есть те, кто уже имеет режиссерское образование – это Вячеслав Соловиченко, Ирина Симонова, Инга Матис. Слава Молочков скоро будет делать самостоятельную работу. Возьмет пьесу, мы её вместе уточним, обсудим, проговорим.
− Планы на ближайшее будущее?
− Сейчас делаем проект «Драма Номер Один» − серию из четырех монологов. По времени они будут идти около часа. Сначала играем два монолога: «Тварь» и «Бибинур», потом у нас премьера «Грозы», ставит Инга Матис. После этого еще два монолога – «Сиреневые шлепанцы» и «Вы кому-то понравились», потом новогодняя сказка «Царевна-лягушка», которую ставит Ирина Ивановна (Ирина Симонова – прим. редактора). В феврале Дима Зубарев берется за работу над «Алисой в стране чудес». Потом Слава Молочков начинает работу над пьесой, пока не буду говорить название, потому что еще выбираем, еще ждем, как он решится. Далее еще четыре монолога. В марте сделаем нестандартный капустник, который останется в репертуаре.
− Что за капустник?
− Это будет не капустник, в традиционном понимании, где идет пародия на себя же. Нет, это будет скорее капуста на весь художественный, театральный мир, на мир кино. Всякие пародии, вещи, которые знают все люди. Отсылки к зарубежным произведениям: «Гарри Поттеру», «Титанику». Будет и советское кино, но не так много. Всё-таки рассчитываем на аудиторию 16+. Вряд ли школьники поймут отсылки на «Мимино».
− То есть, в целом, постановка для привлечения молодежи?
− Чтобы понять, для чего привлекать молодежь в театр, надо сформулировать для чего здесь вообще есть театр. Когда я приехал в город, для меня стало большим удивлением, что театр есть, он находится в целом отремонтированном здании, благоустроенном, но он один и при этом внимания ему от города не так уж много. Театр – один из главных просветительских и вдыхающих в молодежь энергию и мотивацию институтов. Театр должен быть жемчужиной города, но этого сейчас нет. Вижу большой уклон в спорт.
− Если попробовать разобраться в причинах, по которым люди не ходят в театр: может быть, накладываются какие-то предубеждения? Кажется, что обязательно должен быть соблюден дресс-код, что нужно вести себя определенным образом, сидеть и смотреть представление, по меньшей мере, час. А детям вообще тяжело усидеть на одном месте. Взрослым людям бывает трудно принять современный театр, хотят больше классики.
− Это очень странная мишура, которую принято называть классикой. Вот приходят люди на «Ромео и Джульетту» и говорят: нет классического прочтения. Что такое классическое прочтение? Хорошо, мы выйдем на подмостки, мальчики будут играть девочек, мы будем все бегать, манерно разговаривать, и вот это будет классика? Так было у Шекспира? Рядом, причем, стояли люди, которые пили пиво, могли помочиться на сцену. Публика была совсем бескультурная. Театр в то время играл роль стендапа.
− Конечно, люди не имеют в виду правду жизни, когда говорят о классическом прочтении. Скорее думают про красивые костюмы, декорации, где диван – это диван…
− Это советский театр, которого уже нет давным-давно. Так уже не играют. Посмотрите «Ромео и Джульетту» Эфроса (Анатолий Васильевич Эфрос - советский режиссёр театра и кино, педагог; заслуженный деятель искусств РСФСР - прим. редактора) на ютубе. Гениальный спектакль. Прекрасный! Но форма, как было это сделано, как работают артисты… сегодня это более чем неактуально, с этого побегут все, не только молодежь. Взрослые тоже начнут засыпать. Я не противник советской школы. Просто её время прошло. Сейчас постмодернистская эпоха театров и театр может быть совершенно разный.
− При этом у людей в головах сохранился еще тот театр, советский?
− Это особенно заметно в маленьких городах, где театр только один. В Екатеринбурге такого нет. Там порядка 50-ти театров, это без студий. Есть даже какой-то театр «Луна», например, сам недавно узнал. Много таких маленьких театриков и у каждого есть своя аудитория, и все они как-то живут, развиваются. В Каменске театр один. Поэтому здесь переход от советской богемности затягивается. Вспомним про детей. Дети смотрят кино – «Мстителей», «Человека-паука», играют в видеоигры. Им нравится. Как вы после такого приведете их в театр? Они мыслят клипово, картинками, очень быстро.
− Но театр же не должен начинать мыслить клипово?
− В том то и дело. Если мы приведем детей и дадим им только текст, то их это не затянет. А если они придут, и тут будет картинка, форма, то они заинтересуются. Тем проще будет перевести их потом на классические произведения. Вдруг – раз! И не заметят, как пролетят три часа. Вот тогда спектакль получился. Когда сидит молодежь и не может оторваться. На «С училище», на «Ромео и Джульетту», ходит молодежь по пять-шесть раз. Они покупают места в первом ряду, шьют себе такие же костюмы и сидят, смотрят. Я когда увидел это в первый раз, подумал: «Ничего себе!». Да, современный театр бывает разный. Есть такой, что хочется плюнуть и бежать, и театр сжечь. Современная драматургия такая же. Делать акцент, что вот у нас есть только классика и всё? Нет. Театр не музей. Если ничего не будет меняться, будем приходить, смотреть на пыльные колоны в красивых костюмах и попивать в антракте коньячок. По-хорошему должен быть микс. Должна быть и классика, и советский театр тоже, и современный должен быть. Чем больше театр делает разных проектов, развивается, тем лучше для зрителя и тем больше в него приходит зрителей.
− Очень важно, чтобы сейчас в театр приходила молодежь, − дополняет Владимир Скрябин. − Это наш будущий взрослый зритель. Нам был нужен творец, который говорит на одном языке с молодежью. Это важно.
− Расскажи, пожалуйста, про проект «Драма Номер Один» − что за серия монологов, почему, зачем.
− Первый из моноспектаклей «Тварь» Романа Козырчикова. Там поднимается тема школьного буллинга со стороны учеников, неосознанного буллинга со стороны педагогов: когда учительница может вызвать к доске зажатого парня, почти с аутизмом, и заставить его что-то исполнять у доски. У него не получается и она может сказать: садись, толку-то от тебя. Человека такие моменты просто убивают изнутри. Я видел такое в школе. Такие материалы, как «С училища», «Тварь», «Бибинур» нужны, чтобы люди увидели и посмотрели, как это бывает, что пусть это будет лучше на сцене, чем у них в жизни. «Сиреневые шлепанцы» − очень хорошая пьеса. Маленькая. Её даже сократить тяжело, одно выкидываешь, другое пропадает. Автор Мария Бердинских. Пишет глубокие, человечные пьесы. Выжигают насквозь.
− Все эти вещи похожи по настроению.
− Да, такое настроение, когда человек становится одиноким, забитым. Поэтому и формат моноспектакля, чтобы это был один человек, одна роль, один голос. Как выкрик к людям, которые пришли посмотреть. Всё будет в репертуаре играться.
− Обсуждения сейчас будут регулярные? После каждое премьеры?
− Да, конечно, после каждой. Мне было очень радостно, что театр здесь любят. Есть отрицательные отзывы, но это тоже мнение. Критику вообще видно по залу. Как зал заполняется, как зал реагирует. Например, про «С училище» я слышал диаметрально разные вещи. Молодежь в восторге. Взрослым тоже нравится, но выборочно. Есть те, что посмотрели и говорят: у нас есть вопросы к материалу, зачем это всё было нужно? Приходите на обсуждения, я вам всё расскажу – зачем.
− У тебя очень крутые многофункциональные декорации в спектаклях. Что играющая ширма в спектакле «С училища», что подиум в «Ромео и Джульетте», который оборачивается разными локациями, что инфернальный колодец в «Весталке».
− Мне очень нравятся живые декорации. Можно даже с куском обоев поработать хорошо – это и ковер-самолет, и плащ, и скатерть, и что угодно. Декорация должна быть живая, а не так что вышли люди, в кресле посидели, над головой люстра висит за полтора миллиона и артисты цедят (начинает говорить очень медленно) по слову в три минуты. Я такое не люблю. Для кого-то и такой театр живой. Тем, кто на этом рос, такое нравится. Если я это вычеркну, то люди просто не поймут. Говорят, театр дело молодых. Да, молодых. Пускай будущий зритель видит разные спектакли, разные формы. У нас есть простые спектакли по форме: «Лавина», «Я-А-Н-НА, Я-К-У-Л-А-К». Многие сказки классические – «Буратино», «Дюймовочка» − Ирина Ивановна сделала её прекрасной. Такое тоже надо смотреть.
− Читки пьес планируются?
− Не в этой половине сезона. В следующей. Отдельное мероприятие, будут продаваться билеты. Будет одна-две пьесы. Возможно, сделаем так, что пригласим зрителей, они посмотрят, а потом устроим голосование: какую пьесу они хотели бы увидеть. Каких артистов, в каких ролях. А дальше, исходя из мнения зрителя, своих обсуждений, уже будем выбирать.
− Следующий сезон – юбилейный. Труппе каменского театра исполняется 100 лет. Уже придумали что-то грандиозное?
− Конечно, − с серьезным лицом говорит Александр. – Мы захватим весь город и поставим спектакли везде, где возможно.
− Прекрасная мысль!
− Вообще, у нас есть идея провести театральный фестиваль «ГиБрИд». Пока в планах, но мы уже начали реализацию. Предварительные даты с 1 по 6 июля включительно. Пригласим разные-разные профессиональные театры со всей страны. Они смогут представить свои спектакли в классической конкурсной программе, увидеть спектакли своих коллег, принять участие в мастер-классах и тренингах по сценическому движению и фехтованию, пластике и хореографии, актёрскому мастерству, побывать на лекциях самых популярных уральских драматургов.
− Почему такое название – «Гибрид»?
− Чтобы попасть на фестиваль, театры должны будут заполнить заявку и прислать нам. Мы всех посмотрим и, как художественный комитет фестиваля, сформируем из заявок список участников. Потенциальным театрам-участникам будет отправлено официальное приглашение, а также общая пьеса для ознакомления. Сейчас мы как раз в процессе выбора подходящей пьесы. Как выберем, поделим её на несколько частей – по количеству театров. Вместе с приглашением на фестиваль каждый театр получит свою часть пьесы. Они до приезда ставят этот отрывок, как хотят, как они это видят. Потом, на протяжении всего фестиваля я собираю и склеиваю весь спектакль со всеми приехавшими театрами. Плюс еще задействуем нашу труппу. Что это будет? Не знаю. Это точно будет громко и интересно, в чем-то невероятно странно, но круто.
− То есть зрители смогут увидеть привезенные спектакли конкурсной программы и один большой спектакль, собранный всеми артистами сообща, что-то еще?
− Еще зрители смогут прийти на открытые обсуждения спектаклей критиками.
− Ну что же, планы отличные. Будем ждать воплощения! В добрый путь!
Фото со спектаклей "С училища", "Ромео и Джульетта", "Весталка" Ильи Жильцова.
Ольга Рыбакова, ред. Афиша.Каменск
Подписывайтесь на нас в социальных сетях:
